Это надо живым: "Сколько душ золотых полегло..."

Всякий раз, глядя на Александра Григорьевича Лубенцова -- высокого, по-молодому стройного, с какой-то застенчивой, доброй и грустной улыбкой, неизменно молчаливого, я мысленно называю его человеком легендарной скромности.

Много лет назад, когда в памятные дни нашей военной истории отовсюду приезжали в Керчь, недавно увенчанную славой города-героя, совсем еще не старые ветераны, явилась как-то в редакцию целая делегация из Шепетовки. Бывшие фронтовики, разведчики, искали боевого друга Сашу Лубенцова: "Это геройский парень был!"

А разговорить его трудно. На любой встрече обычно обронит две-три фразы тихим, глухим голосом, и все. Только в глазах -- застывшая боль.

За этим молчанием -- бездна пережитого. И все хранится в сердце, и помнится так отчетливо, будто было вчера. Если уж удается разговорить Александра Григорьевича -- когда не на большом сборе, не на шумном торжестве -- столько можно узнать и такого, что ни в каком музее не найдешь, ни в какой книжке не прочитаешь.

Хотя о той же Керченско-Феодосийской десантной операции горы научных трудов и учебников написаны. Крупнейшая морская за всю Великую Отечественную, ее опыт был широко использован в дальнейшем при планировании совместных действий сухопутных войск и флота..."

Но ни один учебник не передаст того, что выпало испытать им, первым освободителям керченской земли. Как шли декабрьской ночью сорок первого года по штормящему проливу, как вгрызались в занятый врагом крутой берег. В первом эшелоне, что высадился в Камыш-Бурунском порту, был и краснофлотец Лубенцов. Три дня держала оборону их рота. Свинцовый огонь, ледяной ветер, нет продовольствия, и каждый патрон на учете.

"В ночь на 30 декабря группа разведчиков проникла в Керчь и установилась, что город оставлен противником" -- это из документов. А вот воспоминаниям очевидца участника Александра Лубенцова:

-- Отряд собрали из 18 человек. 15 моряков и три красноармейца. Командиром -- комиссар Калинин.

...Старший политрук Дмитрий Семенович Калинин. Имя -- из легенды. Участвовавший в десанте капитан I ранга, военком Керченской военно-морской базы В. А. Мартынов, бывавший после Победы в нашем городе, вспоминал: "Калинина я узнал, как хорошо подготовленного политработника, инициативного и смелого. Это был молодой человек лет тридцати пяти, с открытым русским лицом. Из-под фуражки слегка выбивался непокорный чуб -- словом, лихой парень, готовый ринуться на любое опасное задание, и в то же время отзывчивый, добрый человек".

Это он в мае сорок третьего высадился в тыл врага с группой разведчиков из 32 человек вблизи Анапы. Потом был почти двухчасовой бой. Калинин, раненный в ногу и руку, расстрелял все патроны. Когда его хотели взять в плен, он подпустил врагов поближе и подорвал противотанковую гранату.

Гитлеровский офицер выстроил своих солдат и сказал, что они должны учиться воевать у этого русского. Враги похоронили его с воинскими почестями.

Капитану Калинину посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Надо слышать как рассказывает о нем немногословный Александр Григорьевич Лубенцов. И о других боевых товарищах. Видеть его глаза, в которых навсегда застыла боль.

У него самого после первого десанта много было разных фронтовых дорог. Пролегли они и через Крымские леса, и с тема же шепетовскими ребятами хлебнуть пришлось немало.

...Вот и снова -- 11 апреля. И зовут ветеранов на встречи в школы, гимназии, училища. Потом на 9 Мая. Только не надо ждать праздников. Чтобы успеть услышать сердце фронтовика. Узнать, о чем оно болит.

Валентина Солина.

По материалам керченской прессы.